Была ли Швеция в вассальной зависимости от Руси?

В этом их, также как и нас в России, убедила официальная российская историография, созданная «трудами» немецких историков, которые более 100 лет безраздельно господствовали у нас в этой сфере. А есть ли реальные факты, подтверждающие подчинение Швеции русским царям?

Оказывается, есть, и их немало. Только эти факты разбросаны по различным историческим документам, не подвергавшимся по какой-либо причине «зачистке» историками романовской школы. Как правило, это иностранные материалы, до которых их руки не могли дотянуться, или сугубо специализированные документы.

Например, в дневнике австрийского посланника Корба, изданного в конце XVII века за рубежом, изображен герб России того периода, на котором помещены гербы всех входящих в её состав земель и стран, в том числе и герб Швеции с надписью в нем Sweria! Парадоксально, но в наших исторических документах, открытых для широкой публики, того герба России почему-то сейчас нет! Не мог же Корб все выдумать, он его просто перерисовал с какого-то русского документа. Где этот документ сейчас – уничтожен, или хранится в каких-то секретных архивах – сложно сказать.

В двухтомнике “Русская геральдика” известного русского историка XIX века Александра  Борисовича Лакиера (1826 – 1870 гг.), изданного в 1855 году, автор упоминает о присутствии Свейского герба даже НА ГОСУДАРСТВЕННОМ ГЕРБЕ ПЕТРА I.

Он отмечает также, что на одной из его печатей над двуглавым орлом герба имелись три короны, из которых две были царские, а одна – королевской (они имеют четкие отличия). Более того, в тот же период на одной из его печатей была надпись: “Петр Алексеевич, царь и самодержец Всероссийский и всея северные страны повелитель”. Это косвенное свидетельствует о том, что наш великий реформатор в начале своей карьеры был королем Швеции (вероятно, и не только ее), но впоследствии потерял контроль над этими землями.

Его попытки восстановить целостность своей империи в ходе длительной Северной войны, носивший очень ожесточенный характер, успеха ему не принесли. Швеция, как и многие другие страны, входившие в состав доставшейся ему в наследство от славных предков империи, отделилась и вышла из вассальной зависимости. Поэтому на последующей печати царь вынужден был сократить свой титул: “Петр Первый, Божиею милостию царь и повелитель Всероссийский”.

Ещё одним документом, подтверждающим вассальную зависимость Швеции от России, является книга "Записки о Московии…" английского дипломата и путешественника XVI–XVII веков Джерома Горсея, неоднократно посещавшего Россию и встречавшегося с царем Иваном IV Грозным. Любопытно, что в официальных документах русского двора того времени автора этой книги называли Еремеем Ульяновым, вероятно, за его русские корни. Имя Джером явно произошло от русского имени Еремей. От слова Ульян (так звали его отца) произошло английское имя Willian – Уильям.

В своей книге Горсей называет русского царя не иначе как ИМПЕРАТОР, а русские титуловали его как ВЕЛИКИЙ ГОСУДАРЬ. При этом  автор не упоминает каких-либо других императоров в Европе, хотя по ходу описания своего путешествия он рассказывает о многих европейских странах, где, по мнению современных историков, в то время такие персоналии были. Для него русский царь является ЕДИНСТВЕННЫМ ИМПЕРАТОРОМ на континенте, и он даже имя его не упоминает, считая это само собой разумеющимся для всех его современников. В этом плане эта книга коренным образом противоречит современной версии истории, по которой в Европе того времени императорами назывались только Габсбурги (императоры Священной Римской империи), а русские цари императорами для европейских стран якобы никогда не были.

Интересное выражение использует Еремей Ульянов в предисловии к своей книге, обращаясь к главному государственному секретарю английской королевы Френсису Уолсингему. Он пишет так: "Я счел полезным … изложить  все то, что вы жаждали узнать о моих наблюдениях во время путешествий. … О самых редких и значительных явлениях в известных странах и королевствах северной и северо-западной частей Европы и СКИФИИ, а именно, в РОССИИ, МОСКОВИИ, ТАТАРИИ СО ВСЕМИ ПРИМЫКАЮЩИМИ К НИМ ТЕРРИТОРИЯМИ И ГОСУДАРСТВАМИ".

В плане рассмотрения нашего вопроса интерес в этой фразе в первую очередь представляет вопрос о том, а какие государства считает Горсей ПРИМЫКАЮЩИМИ к России, Московии и Татарии?

Сама постановка вопроса у этого автора уже свидетельствует об определенной зависимости перечисленных в его книге государств от России, Московии и Татарии. К ним он отнес следующие страны: ПОЛЬШУ, ТРАНСИЛЬВАНИЮ, ЛИТВУ, ЛИВОНИЮ, ШВЕЦИЮ, ДАНИЮ, княжества ВЕРХНЕЙ ГЕРМАНИИ, пять верхних и нижних союзных кантонов, КЛЕВЕ, ВЕСТФАЛИЮ, ФРИСЛАНД, ФЛАНДРИЮ, БРАБАНТ, ЗЕЛАНДИЮ, ГОЛЛАНДИЮ. Не нужно быть «семи пядей во лбу», чтобы понять, что все вышеперечисленные страны составляли БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ЕВРОПЫ.

Горсей уточняет, что все они были сведены в "17 Объединенных Провинций". Спрашивается, а кем они были сведены в эти провинции, в состав какого государственного образования входили, какому сюзерену подчинялись? Ответ очевиден, они входили в состав Великой русской средневековой империи, во главе которой в то время стоял русский великий государь, царь и великий князь (он же, по Горсею, император) Иван IV Васильевич, который от своих вассалов получил прозвище "Грозный". Ясно, почему. Чтобы удержать все эти разношерстные образования под своим контролем царю-батюшке приходилось довольно часто силу применять, подавлять попытки проявления "самостийности" со стороны различных европейских королей.

 А кто же управлял от имени царя-императора 17 провинциями. Конечно, это были его наместники – русские князья, а местные правители (короли) подчинялись им и были их вассалами. В этом плане интерес представляет известный из ряда исторических документов ответ  Ивана IV шведскому королю Магнусу по поводу жалобы последнего на то, что русский царь наградил землей (Полческом) шведского подданного. В письме Иван обосновал свои права на престол, доставшийся ему по наследству от своих высокородных предков (в том числе миловать, кого угодно), в довольно грубой форме одернул шведского короля за то, что тот посмел обратиться лично к нему,  минуя своего непосредственного сюзерена –  князя Новгородского. По понятиям того времени это было грубейшее нарушение субординации, которая выражалась всем известной формулой – «вассал моего вассала – не мой вассал». Обозвал  шведа «мужицким королем», не имеющим благородных предков. В интерпретации же западных историков этот эпизод преподносится как иллюстрация ничем не обоснованных непомерных амбиций русского царя, его грубости и варварства, точно также как известное историкам письмо Ивана Грозного королеве Англии, в котором он порицал её (но в более мягкой форме) за выбор «неправильного» мужа для себя. А он всего-навсего занимался наведением  порядка в своей империи.