Канонический дух, политическая эмоциональность или евангельские примеры?

Решением Священного Синода Русской Православной Церкви (обычно для краткости обозначаемой как РПЦ) от 15 октября было прекращено всякое евхаристическое общение со вселенским (Константинопольским) патриархатом, причем сразу на всех четырех возможных уровнях – патриарха, епископата, священников и мирян.

Сугубо политические причины явно абсурдных решений, принятых патриархом Варфоломеем более чем очевидны, поскольку нет и не может быть никаких канонических оснований для признания (да еще и в высоком сане епископов!) самопровозглашенных иерархов так называемой автокефальной украинской церкви равно как и делегирование святительского достоинства отлученному от церкви, но доныне нераскаявшемуся клятвопреступнику и раскольнику бывшему митрополиту Филарету (Денисенко).

Отменяя запреты, наложенные РПЦ на раскольников (безо всякого на это «вышестоящего» права), и объявляя их епископами, константинопольский патриарх с неизбежностью ставит самого себя на один с ними уровень, и это никак не апостольский уровень.

В этом смысле нам абсолютно понятно и представляется совершенно верным упомянутое выше решение Святейшего Синода РПЦ о прекращении общения с вселенским патриархатом на трех иерархических уровнях – патриарха, епископов и всех священнослужителей РПЦ.

Проблема в том, что этим же решением фактически запрещено участие в важнейших христианских таинствах – исповедь и причастие – в храмах юрисдикции вселенского патриархата для всех православных паломников, относящихся к РПЦ по факту их крещения.

Участие в рождественской Литургии (и, конечно же – причащение Святых Тайн) в Вифлееме или пасхальная служба в храме Гроба Господня является мечтой для многих христиан, годами откладывающих средства на такую поездку – и вот, теперь получается, что заветное причастие у библейской Голгофы официально запрещено всем русским православным с самого высокого уровня РПЦ?

Но разве в стремлении наших паломников к богообщению возле православных святынь, исторически находящихся на канонической территории вселенского патриархата, есть хоть что-либо, достойное осуждения или запрета?

Чрезмерная, по нашему мнению, жесткость указанного решения Священного Синода РПЦ обусловлена не только собственно церковно-политическими, но, вероятно, еще и некими эмоциональными причинами, за которыми, увы, невозможно разглядеть принципы евангельской любви к ближнему и молитвенного благословления врагов.

Но как же, все-таки, следует поступать нашим православным в храмах, находящихся под официальной юрисдикцией Константинополя?

Следует ли им отворачиваться от Священной Чаши, вынесенной греческим священником?

Официальные церковные спикеры грустно разводят руки – единство церкви требует от всех, включая и мирян, подчиниться решению Святейшего Синода. Нам же по этому поводу вспоминается один эпизод из житийных свидетельств о преподобном старце Алексии Зосимовском, о том самом старце-затворнике иеромонахе Алексии, который был выбран Всероссийским Поместным Собором 1917 года для извлечения жребия, поставившего Патриархом московского митрополита Тихона.

На первой неделе Великого поста, всегда исполнявшегося в монастыре по строгому уставу, к старцу Алексию пришел один из послушников с жалобой на сильную головную боль от голода и с просьбой благословить ему съесть хотя бы немного какой-нибудь постной пищи – кусочек черного хлеба, огурец или чуть-чуть капусты.

Старец ласково погладил послушника по голове и грустно ответил, что не может дать ему своего благословения на явное нарушение монастырского устава. Расстроенный послушник ушел и еще дважды приходил с той же самой просьбой и столь же безрезультатно. Однако головная боль мучила его так неотступно, что он все же не выдержал и поел немного соленого огурца с кусочком черного хлеба, после чего в слезах бросился к старцу Алексию исповедовать этот грех.

Войдя в келью к старцу, заплаканный послушник увидел его стоящим у аналоя и облаченным в епитрахиль и поручи, словно батюшка уже ждал его прихода на покаянную исповедь. Послушник бросился на колени перед старцем и хотел покаяться, но старец даже не дал ему произнести ни слова, а сразу покрыл своей епитрахилью и с любовью прочитал разрешительную молитву.

Формулировка непростого решения, принятого Священным Синодом РПЦ – «Отныне и впредь до отказа Константинопольского Патриархата от принятых им антиканонических решений для всех священнослужителей Русской Православной Церкви невозможно сослужение с клириками Константинопольской Церкви, а для мирян – участие в таинствах, совершаемых в ее храмах» – носит однозначно запретительный характер и не оставляет никаких двусмысленных вариантов для ее толкования.

Но переданные нам Евангелием слова Спасителя и примеры Его поступков имеют очевидный приоритет над любыми последующими каноническими построениями, какими бы Соборами они ни принимались.

Однако решение вопроса о приоритетах всегда было и по-прежнему остается личным делом совести каждого человека и его личным выбором.