Цена слова и условность ценностей

Высказывание отца Димитрия на встрече с участниками православного сообщества «OrthodoxBRO» сразу после опубликования стало предметом крайне возбужденного сетевого обсуждения, что абсолютно понятно как ввиду фигуры самого оратора так и вследствие яркого эпитета, использованного весьма высокопоставленным церковным спикером.

Отец Димитрий ведь не просто митрофорный протоиерей, то есть протоиерей, удостоенный права ношения митры, что уравнивает его с архиереями в этом вопросе и является одной из высших регалий для женатого священства (ордена не в счет). Он еще и возглавляет патриаршью комиссию по делам семьи, но и это не самое главное, хотя и придает дополнительный профессиональный оттенок процитированному выше пассажу.

Широкая нецерковная публика вряд ли помнит, что именно отцу Димитрию Смирнову была поручена заупокойная речь об усопшем патриархе Алексии II – а подобную честь и ответственность доверяют только особым людям, надежность которых несомненна, а отточенная резвость интеллектуально насыщенного языка и богатый жизненный опыт не оставляют шансов глупым случайностям.

Отсюда с несомненностью вытекает, что отец Димитрий никак не мог допустить случайную оговорку в эмоциональном запале – не тот уровень и не тот опыт у нашего спикера, чтобы не понимать цены слова в сегодняшнее цифровое время, когда скорее удивляет отсутствие средств видеоконтроля на каждом углу, а не их чрезмерное количество.

А это означает, что оборот речи, мгновенно ставший предметом критики многочисленных интернет-форумов, был использован докладчиком абсолютно сознательно и с вполне определенными целями.

Целеполагание здесь явно не исчерпывается использованием яркого образа женщины определенного уровня социальной ответственности только для придания выступлению дополнительной свежести и красочности. Истинная и главная причина здесь, как нам представляется, в крайней важности проблемы семейных ценностей для отца спикера и всего нынешнего общества – ведь эти ценности сегодня стали для многих наших сограждан весьма условными, что постепенно переводит их уже просто в разряд скучных бессмысленных ритуалов, с неизбежным последующим отмиранием как архаичного рудимента.

Мы ничуть не менее отца Димитрия обеспокоены столь печальными перспективами эволюции российского института семьи и брака. Однако зачисление в разряд проституток абсолютно всех женщин, проживающих с мужчинами без брачного штампа в паспорте, нам представляется жесткой крайностью и сознательным преувеличением даже с точки зрения часто неадекватных товарно-денежных отношений между полами, что особо подчеркнул отец Димитрий – и сделал это также намеренно, достигая поставленной цели.

Ладно еще, если бы зачисленные в проститутки гражданские жены и их постоянные клиенты (а как еще тогда назвать их мужчин?) имели бы некий экономический профит от подобных отношений, но ведь уважаемый отец Димитрий даже в этом им отказывает, что и переводит таких граждан просто в разряд откровенных идиотов.

Самое парадоксальное здесь в том, что отец Димитрий прав!

Весьма многие женщины вполне для себя справедливо полагают, что их юная свежесть бесценна, что подразумевает статус их мужей как вечных должников, ибо бесценное оплатить невозможно ничем и никогда. Столь же справедливо и мужская сторона официально оформляемых брачных отношений часто склонна считать бесценной свою личную свободу, приносимую ими на брачный алтарь, причем совершенно безотносительно их последующего поведения с противоположным полом за пределами границ семейного очага.

Данный мировоззренческий конфликт между сторонами брачного союза имеет разрешение только в одном случае, а именно когда внешне взаимные обеты на самом деле приносятся Богу, как единственному свидетелю и объединителю супругов для совместного пути в той вечности, которая ожидает всех смертных.

Но Бог присутствует только в том браке, который Им же и освящается венцами, то есть в браке, венчанном в церкви, тогда как «гражданский брак» с точки зрения классических церковных канонов рассматривается как сожительство, что вне узаконенных венчанием брачных отношений квалифицируется как обычный блуд, но никак не является проституцией.

Говоря о бесплатной проституции, отец Димитрий намеренно преувеличивает с вполне определенной целью показать грешников как людей безумных, что мы и отметили выше.

Вряд ли отец Димитрий имел какое-либо иное намерение (оскорбить, унизить и тп) кроме привлечения внимания своих слушателей эффектным и образным ораторским приемом. Не будет преувеличением отметить, что уважаемый протоиерей абсолютно последователен в своем неприятии блудного греха, достаточно только ознакомиться с прочими его выступлениями.

Выступая против превращения в условность тех ценностей, которые являются евангельским законом для православных супругов, отец Димитрий сейчас закономерно расплачивается за свои слова оглушительным интернет-свистом от неправославной аудитории. Эта аудитория усматривает оскорбление для себя в весьма резких параллелях между стилем собственной жизни и нравственным законом, вытекающим из евангельских норм.

Что же, известно, что вор всегда негодует, когда его называют вором, отчего суть явления никуда не исчезает. А для тех граждан, кого задело выступление отца Димитрия, можно напомнить, что его выступление адресовалось к конкретной православной аудитории и не являлось неким гражданским манифестом или призывом к новому крестному походу против проституции, хотя бы и бесплатной.

При этом сам факт наблюдаемой ныне бурной реакции на православный напалм, излитый отцом Димитрием против блудного греха, тоже более чем показателен, хотя и не добавляет нам особого исторического оптимизма – деградация ценностей до условностей неизбежно ведет к утрате базовых смыслов, что мы и наблюдаем сегодня.