Всемирная цифровая мифология

О грандиозных успехах и перспективах от цифровизации всего и вся мы слышим почти ежечасно, и будущее человечества рисуется восторженными апологетами нового технологического уклада исключительно в цифровых красках передовых интеллектуальных технологий.

Даже Президент России Путин, со слов вице-премьера Шувалова, сказанных на питерском форуме летом прошлого года, настолько якобы «заболел» этой инновационной темой, что регулярно проводит совещания по цифровой экономике, порой засиживаясь до поздней ночи.

Сам Путин, впрочем, слова Шувалова о своем «цифровом нездоровье» тогда же категорически опроверг, но все последующие заявления Президента красноречиво говорят о том, что Шувалов если и приврал для красного словца, то совсем незначительно.

Это засвидетельствовал и сам Владимир Владимирович – «Но что касается цифровой экономики, без цифровой экономики мы не сможем перейти к следующему технологическому укладу, а без этого перехода к новому технологическому укладу в российской экономике, а значит у страны, нет будущего. Поэтому это задача номер один в сфере экономики, которую мы должны решить».

Из сказанного определенно следует, что, как полагает Президент, именно решение этой задачи почти автоматически гарантирует нашей стране (и всем нам) то самое светлое будущее, которое и будет обеспечено новым технологическим укладом.

А уклад этот, как понятно из сказанного Президентом выше, обеспечивается величием и могуществом крайне необходимой для всех Госпожи Цифры – «Надо только обеспечить рынок для наших программистов и много технологических заделов хороших. Мы сможем это сделать».

Как все просто, на самом деле!

Надо – всего навсего! – побольше правильных «наших программистов» плюс некий рынок для них обеспечить, вот сразу и будет всем нам счастье нового технологического уклада, в котором бутерброды к утреннему кофе прилетают на беспилотниках, да и сами эти бутерброды и беспилотники производятся где-то в некоем технологическом цифровом далеке безо всякого нашего участия.

Вопрос о том, кто и как обеспечит для утренних бутербродов хлеб, масло и сыр тоже остается за кадром – вероятно, наши программисты что-то там с всемогущими цифирками пошаманят, вот и будет нам всеобщее бутербродное изобилие, это же понятно...

Иллюзия цифрового всемогущества все более разнузданно утверждается практически всеми мировыми (и отечественными) СМИ как победоносный знак новой технологической эпохи, игнорируя и пренебрегая очевидными «детскими» вопросами – «А как Госпожа Цифра обеспечит реальную добычу и переработку сырья и ресурсов в повседневные потребительские вкусняшки?

Откуда возьмутся металл и сталеплавильные станы, печи для выпечки хлеба и аккумуляторы для беспилотников и так далее?».

Апологеты наступающего цифрового рая от этих неудобных вопросов просто отмахиваются, как от элементарных и несущественных, вот даже и Владимир Владимирович (см. выше) говорит об этом мимолетно и вскользь – «...надо... много технологических заделов хороших. Мы сможем это сделать».

Простите, а как именно мы собираемся смочь ЭТО сделать?

Нарисуем на новейших сверхмощных компьютерах очередные красивые 3-Д-презентации?

Так ведь никакой самой прекрасной презентацией не позавтракаешь, да и компьютеры тоже надо сначала сделать – добыть нефть (пластики) и редкоземельные металлы (микросхемы), переработать все это на вполне реальном, а не презентационно-нарисованном цифровом оборудовании и так далее.

Никакая самая замечательная и сверхпрогрессивная цифра сама по себе не может трансформироваться в зерно или молоко, в рубашку или ботинки, в автомобиль или детское питание, цифрой нельзя насытиться и в нее не укутаешься от зимней стужи.

Виртуальная цифра или, говоря предметно, любые новейшие цифровые алгоритмы являются и всегда останутся лишь вспомогательными средствами, обеспечивающими повышение эффективности для физически осязаемых технологических процессов реальной экономики – добычи из недр нужных сырьевых компонентов, их транспортировки до заводов, выработки товарной продукции, топлива и энергии, и так далее.

При этом и сами технологические процессы, улучшаемые посредством цифровых технологий, должны быть на достаточно высоком уровне развития: можно применить цифровые методики к высокотехнологичному комбайну, но никак не к крестьянской лошадке с деревянной сохой, а для технологии блокчейна требуются уже миллионы компьютеров с огромной памятью, да еще и объединенных в сеть с высокой скоростью обмена данными.

Определенная банальность всего, сказанного выше, тем не менее, не дает очевидного ответа на главный вопрос – кем и с какой целью в общественное сознание все последние годы усиленно внедряется мысль об абсолютном благе именно тотальной цифровизации?

Ответ на этот вопрос предсказуемо совпадает с ответом на древнейший вопрос из романов детективного жанра – «Кому выгодно?» – и вполне однозначно указывает на сферу банкинга и финансовых услуг в широком смысле слова.

Деньги, транзакции и различные торгово-финансовые услуги стоят на законном первом месте в списке бенефициаров от развития цифровых технологий, примеры здесь не нужны, они повсюду.

Но и сами деньги, и весь нынешний порядок вещей нуждаются в защите от мошенников, злоумышленников и разного рода вредоносных хакеров.

Отсюда с неизбежностью возникает второй бенефициар глобальной цифровизации – системы безопасности и тотального контроля, причем контролю подлежит не только любая транзакция, но и общество в целом.

Обоснование и фундамент такого контроля мы видим, к примеру, в «законе Яровой», где постулируется несомненная важность противодействия угрозам террористического характера и полностью замалчивается более чем очевидный факт одновременного создания возможности доступа для «заинтересованных» лиц и структур к поистине всеобъемлющей информации о любом гражданине, его личных взглядах и предпочтениях, собственности и тратах, связях и перемещениях, и так далее – а это и есть тотальный контроль.

Но ни скорость и защищенность финансовых транзакций, ни рост тотального контроля за гражданами не добавляют обществу роста благосостояния и уровня жизни.

Бесспорно, во многих так называемых интеллектуальных сферах труда цифровизация дает вполне ощутимые плоды: это, например, существенный рост скорости проектных работ, выполнение различных расчетов и так далее. Однако месторождения полезных ископаемых мы по-прежнему не можем найти без полевых работ пеших геологических экспедиций и никакая магическая цифра их не заменит.

Взгляните на Запад, как на вечный идеал наших креаклов, ныне помешанных на модной «цифре».

Запад последние тридцать лет развивает цифровые технологии темпами, совершенно не сравнимыми с российскими – и далеко ли они ушли в росте производительности труда в сферах реальных технологий?

Да, неплохо развиваются автоматизация и роботизация, известные нам еще с тех времен СССР, когда оцифровка данных велась на перфокартах (многие ли поймут это реликтовое слово?), но госпожа Цифра за три десятилетия как-то не повысила на Западе производительность труда на многие порядки и всеобщего благоденствия там тоже не видно.

Последними – после банкиров и силовиков – выгодополучателями от «повсеместной цифровизации процессов» являются, несомненно, чиновники, с неизбывным рвением осваивающие на виртуальной цифре более чем реальные бюджеты.

Великий нанотехнолог Чубайс в скором времени почувствует себя жалкой прибюджетной Золушкой на открывающемся ныне новом балу всеобщего цифрового распила, нам это еще предстоит увидеть.

Увидеть, но сильно издалека, как пышные фейерверки за забором новорусского поместья – на всемирном празднике цифровой магии народ выступит спонсором, но не участником.