«Мы блюем на всех тех людей, которые вдруг сказались нашими друзьями»
Такова принципиальная позиция тех, кто «Я- Шарли».
Фраза в заголовке принадлежит Бернарду «Уиллему» Холтропу, одному из оставшихся в живых карикатуристов Charlie Hebdo и сказаны эти слова не друзьям во время приватного распития горячительного в уютном французском подвальчике, а .
Холтропу семьдесят три года и внешне он напоминает сильно постаревшего Ганнибала Лектора. Профессиональный провокатор-карикатурист Холтроп никогда не ходил на редакционные планерки («они мне не нравились») и «уверен, что это спасло ему жизнь».
Еще он уверен, что, несмотря на случившееся, надо обязательно продолжать издавать Charlie Hebdo в прежнем антирелигиозном духе, потому, что «иначе это будет означать победу исламистов».
Холтроп с неприкрытым сарказмом заявляет: «У нас тут появились новые друзья, такие как Папа, королева Элизабет и Путин…это меня реально смешит!».
Ну, и далее следует сакраментальное: «Мы блюем на всех тех людей…», как Вам?
Вот, собственно, один из тех персонажей, которые и есть «Я – Шарли», которых нужно немедленно защитить со всей либеральной неистовостью, которым реально п(б)левать на чувства не только верующих, но и на всех прочих, оптом или в розницу. Но именно с подобными индивидуумами было предложено безраздельно самоотождествиться (ведь «Я-Шарли» означает, что это я -- такой же) всем тем миллионам прогрессивных европейцев, которые вышли на марши единства в разных городах Европы.
Так как интервью Холтропа было опубликовано за два дня до проведения марша (и кто-кто, а уж агентство Reuters достаточно хорошо владеет пиар-технологиями), то возможность получше узнать одного из своих героев у европейцев была – значит, этот персонаж отторжения у них не вызвал, значит они готовы сказать «Я – Холтроп, и мне тоже на всех б(п)левать»…
В российском варианте можно представить подобие аналогии такому «Яшарлизму».
Представим себе простую семью -- скажем, ревнивого и вспыльчивого мужа Жеку, который имеет справедливые основания подозревать, что когда он находится в своих частых рабочих командировках, его свободолюбивая и раскрепощенная супруга Тина регулярно проявляет свое толерантное отношение к сексуальным нуждам соседа Пети и еще целого ряда подобных свободолюбиво озабоченных персонажей.
И вот, в один не самый прекрасный для Тины день, Жека возвращается в самый неподходящий момент и обнаруживает, увы, справедливость своих самых черных предположений о супруге, которую, к тому же, сам он неоднократно предупреждал о возможных фатальных последствиях.
Вспыльчивого ревнивца, разумеется, полностью переклинивает, да так, что когда он приходит в себя, то оказывается, что прелюбодеи уже понесли персональную высшую меру наказания от случайно попавшего под Жекину руку молотка или ножа, и аффектированный муж понимает, что вынужден либо немедленно подаваться в бега либо соглашаться с перспективой долгосрочных лесозаготовок на благо отчизны.
Прежде всего, он хорошенько выпивает для снятия стресса и идет запасаться припасами для путешествия в ближайший магазинчик. В магазинчик некстати заходит за сигаретами наряд полиции, пьяный и неадекватный Жека резко пугается и берет в заложницу продавщицу, которая и погибает вместе с нашим Отелло от случайного рикошета во время полицейской операции.
Ну, обычная бытовуха, скажете вы, только вот мужья убивают своих жен-изменниц не всегда, да и заложников не берут, а так ведь сплошь и рядом совершенно шекспировские страсти процветают что в хрущовских пятиэтажках, что в элитных апартаментах, никакой разницы.
Но теперь представьте, что на следующий день все правозащитные общества дружно возвышают голос о том, что погибшая Тина является несчастной жертвой попрания её неотъемлемой сексуальной свободы, что «Эти мужики сами себе позволяют всё, что угодно, а бедные женщины обречены терпеть это и страдать…», что «Этот импотент довел женщину, так еще и убил…»…
Представьте, что по всем каналам начнут выступать серьезные седые персонажи в костюмах и неопределенно-молодящегося вида «эксперты» в гигантских размеров бижутерии, которые начнут активно продвигать тезис о том, что, на самом деле, суть вопроса заключается не в банальных постоянных изменах совершенно рядовой, простите, распущенной шлюхи, вовсе нет, нас будут уверять в том, что главная проблема заключается в реализации права несчастной Тины «на любовь», то есть, говоря глобально-толерантно, в праве Тины на такую именно любовь, какую покойная могла бы сама для себя захотеть и, разумеется, немедленно себе позволить – где и с кем угодно по своему собственному свободному выбору, ведь это же является одной из самых основных свобод человека в нашем глубоко и окончательно погрязшем в демократических свободах обществе.
Разумеется, в прессу попадут рассказы знакомых и соседей о том, что «простую свободолюбивую женщину» не раз видели со следами побоев после того, как вернувшийся домой муж узнавал от тех же соседей о многочисленных «гостях» невинной жертвы, часто имевших место во время его командировок, однако это будет лишь усугублять накал справедливого правозащитного негодования – нам обязательно расскажут о том, как творческая натура Тины «задыхалась в домостроевском рабстве», как «страдала её ранимая открытая натура рядом с этим бесчеловечным сатрапом-мужем», как «она стремилась только любить, за что и отдала жизнь…».
В этом хоре обязательно будет звучать и такой куплет, что «разумеется, если жена изменяет мужу, то это не есть хорошо, но…убивать-то за это недопустимо!», однако главными словами песни будет именно припев о свободе, как о высшей ценности, а также пафосные слова о том, что, оказывается, слово «шалава» происходит от английского «she love» и говорит только о большой способности любить, что словосочетание «шалава Тина» отныне есть не синоним распущенности, а символ той самой свободы, защищая которую, как выясняется, и погибла бедняжка шалава Тина.
И вот, представьте -- сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч людей выходят на марш единства в одинаковых майках, на которых написано «Я – шалава Тина!»…
Вы скажете, что это нереально?.. как сказать, как сказать…
А если теперь добавить немножко остроты в эту ситуацию – представьте себе, что мужем Тины был не Жека, а «лицо кавказской национальности» по имени, например, Махмуд, улавливаете?..
Не будем более развивать аналогию -- -- а скажем уже прямо, что в начале января во Франции нам была продемонстрирована одна из самых крупных и показательных провокационных манипуляций десятилетия.
Тот факт, что всего за несколько дней были решены все вопросы организации столь масштабной акции, четко свидетельствует о том, что эти вопросы уже давно были проработаны и готовы к реализации, оставалось только вставить соответствующие клише в отшлифованную заранее матрицу и нажать кнопку.
Совершенно ясно, что подобные патроны просто так не тратят, а, значит, за данной генеральной репетицией нам следует ожидать неких других событий, на подготовку которых и были нацелены все эти грандиозные провокации в Европе.
