Европе пора учить русский язык

Информационное Агентство REGNUM сообщило, что 23 февраля верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини в гостях у воскресной программы итальянского телеканала RAI-3 «Сhe tempo che fa» ответила на вопросы ведущего об угрозе со стороны Исламского государства, о беженцах из Ливии, а также о «войне между Россией и Украиной».

В выступлении г-жи Могерини открыто прозвучал столь любимый на Западе тезис о победе над Россией в холодной войне, причем с весьма откровенным контекстом – «Ведь холодную войну мы выиграли не силой, а привлекательностью нашего образа жизни, 20 лет мы выстраивали логику сотрудничества внутри Европы. Когда россияне говорят, что Запад находится у их границ, мы можем сказать, что мы вместе выстраивали эти сценарии».

Улавливаете? Могерини совершенно откровенно недоумевает – почему это вдруг Россия, всегда покорно соглашавшаяся сидеть на приставном стульчике в европрихожих, теперь стала вести себя по-другому, не так, как это было когда-то договорено с ельцинскими министрами. Двадцать лет «мы вместе выстраивали» сценарии распространения НАТО на восток, колонизировали бывшие советские республики, культивировали необандеровские формирования в Украине и т.п. – и вот вдруг оказалось, что эти и подобные им сценарии Россию категорически не устраивают!

Говоря об Украине г-жа представитель ничуть не скрывает, что на Западе ожидали совершенно иного развития событий и, прежде всего, иной реакции нашей страны – «С одной стороны, у нас есть война с убитыми и ранеными, с другой стороны — падение Берлинской стены. Это не только вопрос поколений, было бы драматической ошибкой рассматривать сегодняшний конфликт с помощью инструментов 50-х годов».

То есть, переводя с языка дипломатических аллегорий на общеупотребительный язык, Могерини сожалеет, что Россия отказалась смириться с угрозой потери Украины по аналогии со сценарием присоединения ГДР к ФРГ, ставшему возможным в результате прямого и последовательного предательства Горбачевым интересов своей страны под лозунгами гуманитарных ценностей и мирного воссоединения германского народа.

Данная параллель представляется несколько странной, поскольку в случае с немецким народом, действительно оказавшимся разделенным по итогам Второй мировой войны, вполне допустимо говорить о воссоединении – были и разделенные границей семьи, близкие родственники многие годы не могли встретиться, внуки не могли приехать даже на похороны своих бабушек, это было.

Но в случае с Украиной мы имеем дело, напротив, с крайне болезненным и кровавым разрывом, который сегодня проходит невыносимой раной по очень многим не только российским, но и украинским семьям внутри самой Украины, причем этот абсолютно искусственный разрыв долгие годы готовился хорошо оплачиваемыми провокаторами, а воссоединяться украинцам на Западе просто не с кем, кроме собственных гастарбайтеров в Европе.

Поэтому, когда Могерини говорит о падении Берлинской стены в контексте Украины, то она использует и привычную ложь, обычную бандеро-евросоюзовскую риторику о том, что Европа, дескать, с радостью хотела принять украинцев, вырвавшихся из-под «векового российского гнета», подобно тому как падение Берлинской стены освободило от коммунистического гнета немцев ГДР.

Вот только с Украиной ошиблись – оказалось, что не все украинцы стремятся чистить сортиры на немецких и итальянских бензоколонках, потому и получилась не пасторальная идиллия, а «война с убитыми и ранеными» в которой Запад немедленно обвинил Россию, незаконно применив уже почти все агрессивные инструменты из тех самых «50-х годов» (санкции, ограничения, идеологическая травля и т.п.), от чего г-жа Могерини на словах категорически открещивается.

Одновременно Могерини довольно нагло попыталась пригрозить России возможными новыми санкциями в энергетической сфере – «Мы можем ввести новые санкции также потому, что ЕС в состоянии дифференцировать свои энергетические запросы. Но есть и обратная сторона медали — России необходимо продавать газ, который покупает ЕС, Украина, прежде всего. России необходимо продавать, поэтому мы должны рассуждать рационально и действовать в общих интересах».

Как видно, в Евросоюзе еще не вполне осознали, что Россия теперь четко отделяет свои собственные интересы от мифических евросоюзовских «общих» интересов, следование которым всегда сводилось для нашей страны к роли покорного поставщика энергоресурсов ввиду угрозы перестать эти ресурсы покупать и, тем самым, оставить наш бюджет без экспортной выручки.

Да, если сегодня Газпром лишится части валютных поступлений вследствие возможного отказа Европы покупать российский газ, то это создаст российскому бюджету определенные проблемы, но только на некоторое время, пока не заработают уже строящиеся заводы по производству сжиженного газа (СПГ) и уже запроектированные трубопроводы в Китай.

Вот только пресловутая «обратная сторона медали» для Евросоюза окажется не столь простой, как это публично представляют некоторые еврокомиссарши -- «дифференцировать энергетические запросы» Европе придется ценой существенного тарифного роста для населения (а это социальный взрыв) и промышленности, что чревато резким падением конкурентоспособности всей европейской экономики вследствие неизбежного удорожания готовой продукции.

Можно только представить себе, как обрадуются подобной евроглупости китайские производители, для продукции которых вдруг откроются те рынки, где раньше безраздельно властвовали производители из ЕЭС.

Впрочем, что бы ни говорили еврочиновники для публики, как ни старались бы они сделать умное лицо и успокоить своих избирателей уверенными заявлениями, однако всё чаще и чаще непроницаемо-политкорректные политические маски искажаются откровенным страхом – они настолько увязли в собственной лжи, что давно перестали адекватно воспринимать реальность, но обостренное животное чутье все же подсказывает им, что нечто в мире происходит совсем не так, как они с упоительным оптимизмом рассказывают самим себе и окружающим.

Поэтому и вырвался у Могерини даже не вопрос, а отчаянный стон: «Настоящий вопрос Путину такой: каковы ваши намерения?».

Они (Европа) не понимают.

Они долгое время не хотели, отказывались понимать русских, настолько долго, насколько это было возможным при эйфорическом ощущении собственной безопасности и величия, что теперь, когда настало время для серьезного разговора с русскими, то вдруг оказалось, что они просто перестали понимать язык, где белое называют белым, черное именуют черным, где есть слова «да» и «нет», и означают эти слова именно «да» и именно «нет».

Политкорректному европейскому новоязу, добравшемуся до высот изысков третьих степеней гендерных вариаций, пора спуститься на грешную землю.