«Офицеры России» поставили заслон педофилам

Гражданское общество в нашей стране все-таки существует – вот оптимистичный вывод, закономерно следующий из обстоятельств недавнего закрытия московской выставки всемирно известного фотографа Джока Стерджеса.

Данная выставка, напомним, содержала немалое количество фотографий обнаженных детей, что вызвало резкую критику общественности ввиду широко известной педофильской репутации самого г-на фотографа, как активного пропагандиста так называемой природной «чувственности», фактически определяющей, по его мнению, социальное поведение человека.

Ограничение природной чувственности, следуя логике Стерджеса, равнозначно ограничению прав человека, поскольку ограничивается в итоге само социальное поведение индивидуума.

Социальное поведение, по его социологическому определению – «это совокупность человеческих поведенческих процессов, связанных с удовлетворением физических и социальных потребностей и возникающих как реакция на окружающую социальную среду».

Стерджес декларирует, что «Западная цивилизация настаивает на … четких разделениях. До 18, сексуальности не существует, после 18 - существует со страшной силой. Это смехотворно. Истина состоит в том, что с рождения homo sapiens, в той или иной степени, довольно чувственный вид…», и закономерно приходит к выводу о том, что «детей не следует удерживать от того, чтобы быть чувственными», а «возраст согласия следует снизить до 13 лет» (английский оригинал здесь).

Возраст согласия, сообщим для непросвещенных читателей, это возраст подростка, спать с которым считается допустимым (по уголовному закону) и не оказаться из-за этого за решеткой.

Некоторые отечественные комментаторы немедленно набросились на приведенные выше высказывания Стерджеса, утверждая, что «Порнография - не в глазах смотрящего. Она - в намерениях создателя продукта».

Мы же полагаем, что (при любой мыслимой политкорректности и толерантности) всякое отражение в зеркале обязательно опирается на ту постороннюю для объекта отражения основу, без которой само отражение не происходит – достаточно убрать амальгаму и зеркало сразу перестанет быть зеркалом. Если в нас самих, как в том самом зеркале, нет некой основы, с которой сможет прореагировать внешнее явление, то мы его просто не заметим и никак на это явление не отреагируем.

Понятно, что именно характеристики этой основы и определяют в итоге нашу реакцию – кто-то увидел в фотографиях Стерджеса «чистое искусство и мастерство фотографа», а для других людей фотоизображения обнаженной детской натуры стали очередным доказательством явно педофильских наклонностей фотографа и открытой пропагандой педофилии

Порнография поэтому всегда обнаруживается в глазах её жаждущего, кем бы он ни был – создателем продукта или его созерцателем.

Оставим в стороне суть самого спора о допустимости подобных фотографий, равно как и доводы о том, что, дескать, все дети на этих фото снимались добровольно – в журналах типа «Пентхауз» все модели тоже снимаются не под дулом пистолета, так что дело вовсе не в согласии или несогласии на подобную съемку несовершеннолетних натурщиц или их родителей.

Общественная реакция и полное бездействие наших правоохранительных органов – вот что нас удивило больше всего в скандальных событиях вокруг этих фотографий.

Как сообщалось в прессе, Роскомнадзор признал работы Стерджеса детской порнографией еще до открытия выставки и, тем не менее, не сделал ничего, чтобы закрыть эту выставку.

Решение о закрытии было принято самим руководством Центра фотографии имени братьев Люмьер, как сообщил руководитель общественной организации «Офицеры России» Антон Цветков в ходе пресс-конференции на тему «“Без смущения”: культурный порноскандал или искусство?» в пресс-центре «Национальной Службы Новостей».

Это «Офицеры России» заблокировали вход на выставку, после чего она и была закрыта.

Но где же были наши правоохранители – полиция и прокуратура?

Полицейские нехотя и постфактум отрапортовали о проведении проверки, в ходе которой «фотографий с голыми детьми на выставке не обнаружили», вследствие чего «в возбуждении уголовного дела будет отказано».

А прокуратура? Сюда еще 25 сентября обратилась детский омбудсмен Анна Кузнецова, однако к проверке прокуроры приступили лишь 6 октября – и это по официальному заявлению об имеющем место правонарушении, поступившем от государственного чиновника из прямой номенклатуры Президента России.

Таким образом, если бы не жесткие действия общественной организации «Офицеры России», то выставке явно ничего не грозило со стороны правоохранительной системы и очередной шажок в смещении наших ценностных ориентиров прошел бы без всяких помех.

Разве это не достойный пример работы гражданского общества, как «сферы самопроявления свободных граждан и добровольно сформировавшихся некоммерчески направленных ассоциаций и организаций, ограждённых от прямого вмешательства и произвольной регламентации со стороны государственной власти и бизнеса, а также других внешних факторов»?