Предел беспредела или мог ли ребенок быть смертельно пьяным

Ситуация вокруг результатов посмертных анализов шестилетнего Алеши Шимко, погибшего в конце апреля под колесами 31-летней Ольги Алисовой, вызывает все больше и больше вопросов.

Завкафедрой судмедэкспертизы Первого МГМУ имени И.М. Сеченова Юрий Пиголкин, несомненно, является достаточно квалифицированным экспертом, чтобы отнестись к его словам с доверием – «Вся страна обсуждает то, чего в природе быть не может. Концентрация этила, алкоголя 2,7 в крови ребенка, - это в принципе невозможно. И здесь нужно обсуждать вопрос, как это произошло, а мы обсуждаем, ребенок пил или не пил».

По мнению Пиголкина, реальный прием дозы алкоголя, соответствующей итоговому показателю в 2,7 промилле, для шестилетнего ребенка с его «птичьей» массой тела, привел бы к летальному исходу или, как минимум, к коме, что может указывать на то, что алкоголь добавили в уже взятые пробы.

Однако, как нам представляется, тогда анализ не выявил бы следов распада специфического фермента алкогольдегидрогеназы, который происходит почти исключительно в печени, а также (частично) в почках и желудке – такой результат можно получить только если кровь была взята из вены, при добавлении алкоголя в пробирку следов распада данного фермента здесь не будет.

Вероятно, по этой причине отец погибшего мальчика и высказал предположение, что алкоголь могли впрыснуть ребенку прямо в печень – только в этом случае  результаты анализов по следам распада фермента были бы похожими, это же может объяснить и запредельно высокое содержание в пробе алкоголя, тут просто «не рассчитали».

Признаться, нам слишком трудно представить себе врачей, спокойно делающих умирающему ребенку укол прямо в печень ради (всего-навсего!) возможного смягчения участи для виновницы смертельного ДТП.

Для Ольги Алисовой главными факторами при вынесении судебного решения будут её собственное состояние (трезвая ли?) и скорость машины в момент наезда на ребенка, однако среди некомпетентной публики существует достаточно устойчивое мнение о том, что ответственность водителя за ДТП с пьяным пешеходом будет существенно меньше, чем если бы пешеход был трезвым – тут можно ссылаться на то, что пьяница вдруг сам свалился под колеса, сам и виноват.

В этом есть некая небольшая доля истины, вот только подобный аргумент будет иметь значение для суда лишь в том случае, если сам водитель при этом был абсолютно безукоризненен, то есть соблюдал скоростной режим и предпринял все меры для предотвращения ДТП.

Однако экспертно-криминалистический центр подмосковного ГУ МВД в рамках проведенной автотехнической экспертизы  установил, что «водитель располагал технической возможностью предотвратить наезд на пешехода», что не оставляет Алисовой возможности ссылаться на иные обстоятельства случившегося.

Но на момент вынесения экспертного заключения о содержании алкоголя в крови погибшего Алеши автотехническая экспертиза еще не была проведена, а «нужный» анализ крови требовалось получить немедленно – и, возможно, в спешке фальсификаторы или не обратили внимание на возраст пострадавшего или, что также не исключено, просто подменили пробы.

Хотя, как сообщалось позднее, проведенная молекулярно-генетическая экспертиза, где сравнивались пробы крови погибшего Алеши и его родной матери (именно для исключения варианта с подменой проб) подтвердила принадлежность Алеше этих «пьяных» проб, по нашему мнению, уровень доверия даже к этой высокоточной экспертизе теперь ничтожен, слишком уж она напоминает попытку экспертов сохранить чистоту корпоративного мундира.

Честность и объективность судебной экспертизы всегда были и будут последним разумным пределом, фиксирующим истину, какой бы она не была.

И нам почему-то очень трудно представить себе шестилетнего алкоголика, способного прогуливаться с дедушкой после выпитой бутылки водки.