Весна началась: Путин - о военных базах и WADA, Голодец - о школьной посадке

Первоапрельские ассоциации у нас вызвало отнюдь не внешне парадоксальное заявление нашего Президента о возможном уходе России с киргизской военной базы «Кант», хотя само по себе это откровение заслуживает полной цитаты – «Если когда-то Кыргызстан скажет, что мы укрепили настолько свои вооруженные силы, что такая база не нужна, мы в этот же день уйдем».

Примечательно, что более чем пространный пассаж о базе «Кант» Президент Путин выдал в ответ на вполне невинный вопрос журналиста о возможном расширении (а не о сокращении!) военного сотрудничества между Киргизией и Россией. При этом Президент счел необходимым особо отметить, что вопрос о судьбе данной базы с киргизским президентом Атамбаевым вообще не обсуждался в ходе их переговоров.

Но если вспомнить, что совсем недавно Атамбаев публично заявлял о том, что собирается закрыть базу «Кант», несмотря на имеющееся соглашение с Россией (по которому наша страна имела право находиться на базе до 2058 года), то внешне неожиданное высказывание российского лидера приобретает совершенно иную, ничуть не первоапрельскую окраску.

Первоапрельским тезисом здесь остается только мысль о возможности такого военного укрепления Кыргызстана, что присутствие российских военных перестанет быть для них насущной необходимостью. Сама жизнеспособность данной идеи вполне очевидно проиллюстрирована указанием на время, когда такое событие может произойти («…когда-то…»), что вызывает законный вопрос о причинах, по которым Президент Путин вдруг решил публично и нескрываемо пренебрежительно наступить на эту мозоль гордой суверенной республики.

Можно предполагать, что главная причина в деньгах, как это стало доброй традицией для раздоров во всех отношениях России и когда-то «братских» республик, получивших свой суверенитет после распада СССР – вероятно, Атамбаев (или кто-то из его окружения) решился-таки намекнуть на желательность финансовой поддержки для «правильного» решения вопроса о судьбе нашей военной базы в преддверии осенних президентских выборов в Киргизии.

Однако у нас тоже скоро свои президентские выборы, где ни один миллион долларов не окажется лишним, особенно в условиях тех гигантских успехов по борьбе с инфляцией, о которых теперь стране рассказывает даже не Росстат, а сам Президент страны – и ответ Путина был поэтому более чем закономерен.

Удивительным было другое заявление нашего Президента, в котором он вдруг призвал российские власти «прислушаться к требованиям комиссии Всемирного антидопингового агентства (WADA) независимо от их промахов».

Путин неожиданно для многих заявил, что «Мы должны прислушаться к требованиям WADA, потому что надо признать, что у нас достоверные есть выявленные случаи применения допинга. Это абсолютно неприемлемо, и это значит, что имеющаяся и существовавшая до сих пор система контроля за неприменением допинга российская не сработала, и это наша вина, нужно об этом сказать прямо и это признать».

Хотя Президент и отметил, что вопрос о царапинах на пробирках с допинг-пробами никогда не возникал при их передаче от российской стороны в органы ВАДА (что, по нашему мнению, прямо указывает на полную целостность этих пробирок на момент передачи) и наша страна не несет ответственности за все последующие нюансы хранения этих пробирок, однако, сама тональность заявления нашего Президента выглядела грустно-признательной, по поводу чего в западной прессе немедленно захлопали пробками от шампанского.

Если вспомнить неприступную твердость нашей позиции по допингу во время скандала с отстранением российских параолимпицев, то в подобном зигзаге есть явно нечто странное и почти невероятное, более подходящее для публикации в первый день следующего весеннего месяца.

Однако истинное потрясение граждане России испытали после поистине выдающегося научного заявления вице-премьера Ольги Голодец о совсем новых путях грядущей школьной реформы.

Оказывается, школьные классы «сконструированы неправильно», «дети должны сидеть по-другому и работа должна строиться иначе», и в основе истинно-научного и прогрессивного подхода к образовательному процессу должен лежать отказ от прямоугольной расстановки классных парт.

При всем нашем огромном уважении к Ольге Голодец мы должны признаться, что самой первой ассоциацией после её заявления у нас стала классическая крыловская басня «Квартет», в которой высмеивалась пересадка музыкантов для улучшения игры квартета.

Однако наша ассоциация больше применима не к качеству нынешнего школьного образования в пока еще прямоугольных классах с полунищими учителями, а к работе правительственного кабинета – кстати, здесь никто не сидит по прямоугольной схеме, но результативность от этого ничуть не возрастает.

Так что с этой прогрессивной идеей Голодец явно поторопилась – ровно на месяц.