«Всероссийский голос» отец Фотий

Когда патриархи всероссийской попсы дружно коронуют очередные поющие трусики или безмерно распиаренных отпрысков олигархических родителей – это всем нам понятно и давным-давно никого не удивляет.

Софиты, рукоплескания, восторженная публика, известность и так далее – весь набор слагаемых, образующих в совокупности понятие громкой славы – это ровно то, чего недостает заскучавшим женам и деткам олигархов, пресыщенным от избыточности имеющихся благ, для полноты ощущения жизни и сознания собственной значимости.

Расколошматить очередную «Мазерати» в центре Москвы может почти каждый из них, эка невидаль, а вот «засветиться» на всероссийском уровне как исполнитель, обласканный не только проплаченными критиками, но и вполне (гм…скорее, отчасти) независимой Интернет-публикой – это уже нечто иное, куда как более крутое, такое под силу не совсем каждому.

Хотя, как известно, даже объективность пресловутых Интернет и смс-голосований тоже имеет свои финансовые законы, но, все же, чтобы достойно спеть со сцены не под «фанеру», нужно иметь хотя бы минимально приличные данные плюс потратить немало усилий с хорошими преподавателями вокала и пластики – и подобные публичные лавры не покупаются в одночасье на даже самые запредельные папины деньги.

А любой серьезный труд вполне вправе рассчитывать как минимум на одобрение, а, как максимум, и на широкое признание, если эстрадный труженик стремится именно к этому.

Но зачем это монаху, к тому же ушедшему в монастырь в весьма молодые годы?

Как говорили признанные духоносными отцы, в монастырь приходят либо те, кто бежит от мира, либо те, кто стремится к Богу, других вариантов нет.

Первые, убегающие от мира, довольно часто находили в обители свое место, оказавшись вблизи от Бога, и почувствовав свое призвание именно здесь, в монастырском служении Богу

Вторые, изначально стремящиеся к Богу, могли либо укрепиться в монастыре в своем стремлении, чтобы остаться служить там до самой смерти, либо вернуться в мир тем более разочарованными, чем более пылким был их первичный неофитский порыв.

Мы не знаем, какие мирские разочарования могли послужить для юного Виталия Мочалова достаточным поводом, чтобы устремиться в монастырь в 20-летнем возрасте. Во всяком случае, сам Виталий (ныне - иеромонах Фотий) в своих интервью говорит не о разочарованиях, побудивших его бежать от мира, а о стремлении к благодати, как к тому высшему духовному благу, которое дарует только сам Господь.

Оставляя за скобками рассмотрения малоизвестный германский период жизни отца Фотия, мы можем только предположительно порадоваться за характер его служения в мужском Свято-Пафнутьевском Боровском монастыре.

Церковный клирос (штатное место для церковного хора), пение любимых тропарей и псалмов, радость от возможностей прекрасного голоса и неизменное удовлетворение от совместного с братией служения – наверное, именно такими были его дни в этой обители.

Зачем отцу Фотию понадобилось выступить на «Голосе» – тайна сия велика есть, но теперь стало известно о том, что первоначально благословился он у митрополита Калужского Климента и у известного старца Свято-Пафнутьева Боровского монастыря Власия.

Церковное благословение подобно приказу, на который самостоятельно напрашивается испрашивающий данного благословения, так что обратного пути у отца Фотия практически не было, тем более, если старец Власий лично благословил иеромонаха на победу.

Даже если сам Фотий и имел, возможно, некие мысли об уходе с конкурса сразу после прослушивания (что было бы весьма красиво!), то не исполнить благословений старца и митрополита он просто не имел права и потому был обязан выступать до самого последнего момента, которым и стал момент победы в финале.

С победой его поздравил Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, не преминувший указать монаху на «как бы» несовместимость эстрады и монашеского призвания и сделавший весьма неоднозначное замечание о том, что «многие голосовали не только за голос, но и за образ».

Честно говоря, именно это нас и смутило – безотносительно тех глубинных смыслов этого весьма емкого замечания, которые мог бы раскрыть только сам Святейший Патриарх, широко известный своими ораторскими талантами – нас тоже несколько смутил монашествующий священник на сцене, и, особенно, его заявление после одержанной победы, что теперь сей монах готов даже выступать на Евровидении от России.

Спору нет, поющих священников на сцене Евровидения еще никогда не видели, и в этом смысле православный российский ответ на бородатых евро-женщин, вероятно, имеет все шансы прозвучать в Европе весьма громко, в том числе и в определенном миссионерском аспекте.

Вопрос, однако, в том, насколько такой образ сможет соответствовать не столько даже вообще современному российскому православию, сколько тем каноническим и евангельским установкам, которые и формируют саму православную и монашескую традицию.

Впрочем, Патриарху, разумеется, виднее, но за монаха Фотия как-то беспокойно…