Михаилу Ефремову вчера выписали полновесную восьмерку колонии, чего почти никто не ожидал.
Честно говоря, изначально мы тоже предполагали, что все ограничится четырьмя-пятью годами условного наказания с почти автоматическим выходом осужденного на свободу максимум через полтора-два года через механизм условно-досрочного освобождения (УДО).
Ожидаемый нами алгоритм процессуальных танцев после приговора озвучил адвокат потерпевших. Не скрывая ехидной торжествующей усмешки – вот вам, граждане Пашаевы, бесплатный мастер-класс от настоящего профи! – господин Добровинский рассказал журналистам свою версию защиты, которая обеспечила бы для Ефремова минимальное наказание.
По Добровинскому, следовало бы тщательно освидетельствовать Ефремова на предмет очень вероятного микроинфаркта. Для сердца, давно перегруженного алкоголем и эмоциональными перегрузками (издержки актерской профессии!), выдать на тщательно проведенном ЭКГ следы перенесенного микроинфаркта было более чем вероятным вариантом.
Ну, а поскольку точно определить, когда именно был последний микроинфаркт, весьма затруднительно (медики подтвердят), это сразу открывает дорогу для появления в деле смягчающего обстоятельства.
Картина трагедии приобретает совсем другие оттенки: да, пусть он и сел за руль нетрезвым, но во всем виноват внезапный микроинфаркт, здоровье отказало, что могло случиться с любым человеком и без всякого алкоголя – почувствуйте разницу с пьяной негодяйской бесшабашностью!
Когда Ефремов был госпитализирован из зала судебного заседания мы ожидали именно такого или похожего перевода трактовки всех событий ДТП в сторону медицинской проблематики, выводящей на смягчающие обстоятельства, и были затем сильно удивлены отсутствием такого разворота.
При этом, на фоне оперативного видеораскаяния актера, что уже было сделано, его немедленное перечисление достаточно значимых сумм (миллион-полтора) всем членам семьи погибшего Захарова придавало бы этому раскаянию деятельный характер.
Сотрудничество со следствием, деятельное раскаяние, смягчающие обстоятельства, положительные характеристики, наличие несовершеннолетних иждивенцев – складывается полный набор для колонии-поселения и последующим выходом через УДО не позднее двухлетнего срока, Добровинский прав, такая линия защиты была бы результативной.
Теперь же вся картина приобрела совершенно другой вид.
Даже через механизм УДО для Ефремова нарисовался реальный четырехлетний срок, что, конечно же, не идет ни в какое сравнение с двумя годами поселения.
И что же, можно возрадоваться, что правосудие восторжествовало?
А не видим ли мы здесь целый набор перегибов и перехлестов откровенно театрального характера – Ефремов то плачет, то хамит, его защитник повсеместно несет эпатажную околесицу и выставляет нетрезвых свидетелей, обвинение просит запредельные одиннадцать лет за деяние, на практике наказуемое в пределах пятилетнего срока, и судья, не сморгнув, отписывает целых восемь!
Да, уважаемые сограждане, все гораздо сложнее и мы не находим оснований для оптимизма, даже для самого осторожного, поскольку впереди нас непременно ждет яркий второй акт судебной пьесы под названием «обжалование приговора».
Господин Па(РЕ)шаев, можно предполагать, изначально сделал ставку именно на второй акт, где, как говорят компетентные злые языки, самые сложные вопросы часто получают очень неожиданное решение. Прейскурант здесь совсем не для слабонервных, так что нищебродам играть во втором акте просто не по силам, а итоговый вердикт второй инстанции отменить в разы сложнее и, разумеется, гораздо дороже – думается, именно такой логикой руководствовались Ефремов и его защитник, у которых, как известно, «денег до...я».
Сказанное, кстати, ничуть не отрицает и возможности проведения дополнительных медицинских освидетельствований Ефремова на предмет выявления следов микроинфаркта для косвенного оправдания актера, пусть и постфактум. Хотя апелляционная коллегия не рассматривает никаких новых доказательств (все должно предъявляться в первой инстанции), однако подобный громкий рассказ в СМИ способен придать делу дополнительную эмоциональную окраску, что, в совокупности с отмеченными выше перегибами, облегчит для судей второй инстанции принятие решения, которому нам еще предстоит удивиться.
На этих, сугубо эмоциональных зрительских реакциях, собственно, и держится любой театр, вплоть до политического…